Через полчаса после закрытия Том явился в лавку к Беккеру, точно мотылёк привлечённый светом из окна и светом знаний. Он перешагнул порог привычно, будто был здесь хозяином, и огляделся, как если бы оглядывал свои владения и искал в них что-то, оставленное недавно. Он искал взглядом Беккера — живучего, приспособляемого как таракан, ведущего жизнь таракана — но, найдя, лишь улыбнулся:
— Конрад Беккер.
Тараканы были до и будут после людей, так уж устроен мир, но, если их потравить, на какое-то время их станет меньше, нужно лишь правильно выбрать яд. Василий Валентин писал: что есть яд для организма здорового, есть лекарство для организма больного, — и хотя бы в этом Том был с ним согласен. Том снял перчатки, открывая белые, гладкие как у покойника руки, и обозначил цель визита:
— Мне вас рекомендовали знакомые бывшего владельца этого... заведения.
Отзывы были лестными, иначе бы Том не пришёл. Том навёл справки дополнительно — попросил Корбана навести, если быть точным, — и отчётом остался доволен.
Тараканы подбирают крошки, остающиеся после людей, тем и полезны, и даже сложенная из хлебных крошек тропа способна была вывести из тьмы, где сейчас блуждал Том. Подбросив на ладони тяжёлый кошель, Том, как если бы крошил хлеб, по одной вытряс на стол золотые монеты.
— Мне нужны ваша библиотека и ваше умение ориентироваться в ней.

— Стабилизирующие ритуалы, связующие ритуалы, ритуалы равновесия, — выдал Том сразу, без прелюдий, прикрыв раскрошенное золото опустевшим мешком, и обтёр пальцы друг о друга от липкости металла, как обтирал бы от налипших крошек. — Мне нужно всё, что вы можете предложить — или больше.
В отличие от Беккера, Том никогда не отличался скромностью запросов: он не стал бы довольствоваться книжной лавкой и редкими гостями со стороны, и на месте Беккера он давно бы превратил это место в золотую жилу, подмял бы под себя весь Лютный переулок, а за ним и другие тёмные переулки Лондона, все как один похожие на те, где когда-то гуляла малышка Полли, и уже потом, когда его власти стало бы тесно в Лондоне, он позволил бы ей поглотить всё, от Плимута до Холлендстауна.
Даже хватка питбуля, а Беккер определённо обладал таковой, что было видно по жёсткому взгляду и краткости речи, не исправила бы в нём отсутствие размаха, и потому Беккер обречён был влачить своё тараканье существование, прячась под кроватями и шкафами. Он мог бы вспомнить, что даже тараканы держатся стаями, собрать команду и нацелиться на весь мир, как нацелился когда-то Том, но он предпочитал оставаться один.
Одиночество губительно, Том знал это по себе. Том потёр правой рукой подбородок, оценивающе глядя на Беккера, и добавил ещё немного информации:
— Всё, что мне нужно, должно затрагивать не тело, но так называемую душу.
Том предпочитал называть это жизненной силой и её грамотным разделением, но немногие могли бы согласиться с его формулировкой, а он всегда выбирал те слова, что будут понятнее собеседнику, чтобы не тратить лишнего времени. Времени у него никогда не было достаточно, и тратить на Беккера больше, чем тот заслуживал, Том не хотел.
— Всё это мне нужно сейчас.

Ещё раз Том смерил Беккера оценивающе-надменным взглядом, словно решая для себя, может ли ему доверить то, что не доверил никому из тех, кто звал себя его другом. Это было скорее данью артистизму Тома, чем необходимостью, потому что Том решил всё задолго до того, как явился хозяином в эту убогую лавку, и теперь Том лишь проверял своё решение.
Том знал, Беккер надёжен, и знал, что никто не охотится на тараканов, если те не выползают на свет.
— Пожалуй, понятие "отката" будет ближе прочих, — холодно поделился он, почёсывая острую под мантией ключицу. — Для этого пока не придумали подходящего термина.
Том был первым, кто зашёл так далеко. Том всегда был первым, такова была его суть, Том мыслил иначе, чем другие, и не боялся своего ума, и потому стал тем, кем являлся — Волдемортом, самотитулованным лордом, смело и дерзко посягнувшим на власть и потому власть получившим. Он действовал, пока другие боялись.
Он всегда действовал, и теперь, столкнувшись с проблемой новой для себя и для мира, искал её решение с нетерпением учёного, опробовавшего препарат на себе и не подготовившего к нему антидот.
— Что вы знаете о крестражах, мистер Беккер?